Entry tags:
Осенние лужины
Висел должок – пару месяцев - я и забыла – про книгу моих восторгов - и я подумала - вдруг кто-нибудь, кому-нибудь и блаблабла – да, мне просто сейчас захотелось об этом написать.
Книга-писатель общеизвестны – "Защита Лужина" Набокова – вот что это было.
Такие вещи ешь сам – сам, сам! - я могу и ногой оттолкнуть – сам, мое, не лезьте - лучше объемся - пусть подступит к глотке недожеванное, кусками, лучше пусть вырвет, но съесть самому, одному – такое воспринимается через рот. Такой текст я ем. Или ввожу внутривенно.
Настолько болезненно, настолько верно, настолько точно, настолько легитимные деепричастия – нуну, покажите мне еще кого-нибудь, кто имеет право на эту часть речи. Занималась заря. Я всем верю.
Такое я читаю страничками, кусочками, обрывками - чтобы хватило на судорожный вдох и комковатый выдох - так же я читала Лолиту – где-то год назад - просто идеально, от восторга даже не дочитала - честно. Не дочитала - от восторга. Книги меня редко захватывают, ломают, корежат и выжимают - таких нежных извергов я посчитаю по пальцам - часто читаю из любопытства – но любопытство не то! Любопытство - это открытые глаза - вот вам стол, а вот скамейка, а тут видишь и закрытыми - закрытое и насквозь и сквозь – себя. Здравствуй, давно не виделись и поцелуй в ключицу. Некоторые места невозможно читать - хочется плакать. Хочется - плачь. Рыдать. Сияющими слезами.
Сам комок Лужин, сервант Лужин, аспергер Лужин – даю подсказку - невероятный, живой, сексуальный во всей своей корявости? выключенности? неприспособленности? Целостности. Целостность – это не собрание пластиковых идеальных деталек и представлений о прекрасном.
Не хочу читать никакие анализы этой книги – анализирующие заранее-априори ничего не понимают, анализирующие - обречены не понимать, в принципе, отсюда и удел иных – быть непонятыми.
Еа.
Книга-писатель общеизвестны – "Защита Лужина" Набокова – вот что это было.
Такие вещи ешь сам – сам, сам! - я могу и ногой оттолкнуть – сам, мое, не лезьте - лучше объемся - пусть подступит к глотке недожеванное, кусками, лучше пусть вырвет, но съесть самому, одному – такое воспринимается через рот. Такой текст я ем. Или ввожу внутривенно.
Настолько болезненно, настолько верно, настолько точно, настолько легитимные деепричастия – нуну, покажите мне еще кого-нибудь, кто имеет право на эту часть речи. Занималась заря. Я всем верю.
Такое я читаю страничками, кусочками, обрывками - чтобы хватило на судорожный вдох и комковатый выдох - так же я читала Лолиту – где-то год назад - просто идеально, от восторга даже не дочитала - честно. Не дочитала - от восторга. Книги меня редко захватывают, ломают, корежат и выжимают - таких нежных извергов я посчитаю по пальцам - часто читаю из любопытства – но любопытство не то! Любопытство - это открытые глаза - вот вам стол, а вот скамейка, а тут видишь и закрытыми - закрытое и насквозь и сквозь – себя. Здравствуй, давно не виделись и поцелуй в ключицу. Некоторые места невозможно читать - хочется плакать. Хочется - плачь. Рыдать. Сияющими слезами.
Сам комок Лужин, сервант Лужин, аспергер Лужин – даю подсказку - невероятный, живой, сексуальный во всей своей корявости? выключенности? неприспособленности? Целостности. Целостность – это не собрание пластиковых идеальных деталек и представлений о прекрасном.
Не хочу читать никакие анализы этой книги – анализирующие заранее-априори ничего не понимают, анализирующие - обречены не понимать, в принципе, отсюда и удел иных – быть непонятыми.

Еа.
no subject
no subject
"Лужин" так выписан. Местами смеешься, местами стеснительно улыбаешься... и все такое прочее)
no subject
no subject
no subject
no subject
Набоков хорош и даже прекрасен, но он для меня например хорош как процесс, я не запоминаю его, вообще, йа смутно помню фильм "Лолита" (лица персонажей, да), но не более.
Почему-то получается, что запоминаются другие тексты - не как тексты, как ощущение. Прыгать через строчки, листать страницы, потом возвращаться и перечитывать заново - нарочито медленно.
К сожалению, последнее такое было довольно давно, возможно, лет восемь назад. Марина и Сергей Дяченко, что-то из цикла "Авантюристы", не помню, что именно.
Позже они меня разочаровывали, да, но что касается восприятия текста как бега - последний раз было именно там.
no subject
Как процесс именно - когда процесс чтения - не процесс заглядывания в буквы - буквы у всех одинаковые - процесс я не отрываю от ощущений, собственно ощущениями процесс и ценен - потому что буквы я уже знаю. Остальное чтение - просто любопытство - есть я, есть книжка, есть я, читающая книжку. Здесь (у Набокова) точечные, постоянные и очень точные попадания - в слова, в людей и в меня.