Отрывки и отблески 2

2
Рим. Середина июля. Жарко так, что жарко даже мне – я задираю майку и завязываю ее узлом.
…- Палатин – читаю я на билете – мы можем сходить на Палатин за те же деньги, а? - и мы идем на Палатин. Колизей, Палатин, Форум – джентльменский набор. Раннее утро и туристов еще мало – даже в Колизее.
А на Палатине нет никого. Никого. Вообще.
Мы ходим по огромным развалинам – ненормально огромным, нереальным, страшным даже - я терла глаза, отворачивалась и поворачивалась - правда-правда, только что не щипала себя – весь набор банальных трюков « я (не) сплю» – я думала - какое-то искажение восприятия, сейчас все пройдет, вот поменяю угол зрения, а так быть не может. Потому что это развалины из снов.
Мы спускаемся, поднимаемся по каким-то ступенькам, лесенкам, я помню, что так мечтала посидеть в одном гроте, я уже нарисовала это – я сижу, привалившись спиной к камням и грежу, хахаха – мне просто было жарко - и я бегу к гроту, а там в гроте стоит совершенно неуместный письменный стол, а за столом сидит охранник - мы молча посмотрели друг на друга – охранник был голограммой, я уверена, он был ненастоящий - и тоже самое он думал, наверное, обо мне – мы поколыхались в жарком воздухе и растворились в нем - навсегда друг для друга.
А потом была аллея из огромных сосен. Нереально высоких – они смыкались настолько высоко наверху - я даже не знаю, где – в облаках? - и я никак не могла понять своих ощущений и того, чьи они - мои? - было как-то странно разделено время, пространство и мое существование. Как будто ты здесь и тебе пять минут, а сосны – там и им миллион лет, а люди - туристы в очереди в Колизей, случайные прохожие и все, кого ты просто знал когда-то, когдааа-то давнооо - в другом измерении.
И еще кричали цикады.
Они большие? спрашивает Тихогромыч. Не знаю – говорю я – вряд ли. Они так орут – говорит Тихогромыч – Они так ужасно орут. Кузнечики тоже орут – говорю я – помнишь, как орет целое поле кузнечиков? - но Тихогром не верит мне – он не любит насекомых, он морщится, оглядывается и смотрит вверх и хочет уйти.
- Нет - говорю я – нет. Нет. Мне жарко, у меня голова кружится.
Под ногами - сухие иглы и камешки.
Каменная скамья – она прохладная, низкая, белая, мы падаем на нее, я пью воду и смотрю вверх, я пытаюсь понять и ничего не понимаю и меня как будто все время бросает и перемещает – два глагола ни о чем - рывками, толчками - как объяснить? – ты там и здесь одновременно, и неизвестно где это "там" и "здесь" и я сейчас говорю избитую банальщину и слова "там" и "здесь" сорок восьмой раз.
И я помню себя, как я сижу на этой белой скамейке, как будто я сама на себя смотрю сверху. Я так это и вспоминаю. А вид из глаз не помню.
Сосны, за ними солнце, бесконечность воздуха под странным шелестящим куполом и кричащие цикады.