Ситшонски - имя Вакджункаги у ассинибойнов

Запощу с утра редкую и одинокую фоточку. Нет! - две! Это в Танзании, в Тарангире. У нас было лето – у них зима – перевертыши. Все такое бесконечное, бледненькое, горизонт у них шире нашего, а небо ниже – чуть не по макушке елозит. По утрам холодно, особенно в горах, но Тарангире - это не горы, это равнина с баобабами - я мечтала обнять баобаб. Хотя бы приобнять. А это слон. Мы обедали а слон пил – он засовывал хобот в какую-то ямку в земле и долго, вдумчиво, непрерывно пил, пил, пил. Я думала он просто задумался, тупит даже, а он пил – был занят делом.

( Две фотки )

Тихогромский рассказывал, как мы купались в сеноте, забитом мордастыми сытыми сомиками – покажу пару фоток.
В сенотах раньше топили могучих юношей и прекрасных девушек, а потом традиция или подзабылась или кончились подходящая по стандарту молодежь – ну, вот в Священном Сеноте в Чичен-Ице очень топили - оттуда много достали сокровищ и костей - и много осталось еще! - но туда купаться не пускают – Юнеско! - а в этот, Ik-Kil – пускают. То, что пускают очень кстати, кстати, ибо как только попадаешь в тропический климат, все время ходишь несколько в полуобмороке – перманентная влажная баня, от любого плевка мгновенно зарождается стегозавр - и купание в пресной воде хоть слегка, но освежает.
Ик Киль – подземное озеро, глубина - как нам сказали - метров шестьдесят, и от самого озера до поверхности земли еще метров тридцать - агаа?!! - спускаешься по специальной таинственной дорожке – такая воронка. Сверху свисают лианы, корни, любопытствующие, а в толще воды якобы замерли прорвы сомиков. Ну и людишки плещутся.

Вот это таинственный спуск, он вообще мокрый, и поэтому надо идти осторожно, чтобы не навернуться, можно было бы «залить горку» и вниз оперативно съезжать на санках - но природные условия не те, сами понимаете. Не позволяют.
( 1 )

Тут видно как свисает растительность и цвет водоема - Синюшкин колодец - и все это, конечно, распрекрасно и удивительно.

( 2 )
( 3 )

Это внизу – довольно мрачно и прохладно и неуютно, сверху сочится солнышко, а в воде поджидают нас рыбехи – вот эти черные черточки и есть жирные сомики – они вполне рослые и зажиточные на вид - именно они так отвратили Тихогромского от водных процедур - но сенотская плотва совершенно равнодушна к людям. Вода прозрачная - правда, не на все 60 метров – внизу синева сгущается до состояния ультрамариновой бездны.

( 4 )
( 5 )

В воде купались храбрые людишки, я тоже поплавала с большим удовольствием - туда-обратно, на спинке, хей, а Тихогромский сначала плавал и орал "Уйдите, проклятые рыбы!", а потом со словами "Ну его нахрен, глубоко, на психику давит, нервы ни к черту" - и вовсе вылез. А я ничего. Да и посвежело.

Он, знаете, сидел на обочине и что-то ел – орех какой-то, наверное – ел с аппетитом, помогал себе ногой даже - а иногда поворачивал к нам свою морду-галошу и посматривал маленькими внимательными настороженными глазками. Потом снова ел. Было утро, очень холодное зимнее июньское африканское утро - у меня нос замерз, у меня пальцы замерзли - я пыталась руки засунуть в карманы, но бестолку, еще я надела капюшон и даже завязала веревочки под подбородком и это меня очень смешило, а вообще было неудобно, потому что волосы щекотали и на лоб давило.

До Китая пешком нам гораздо ближе, чем другому населению необъятной родины, хотя, конечно, не так близко как иркутчанам и читинцам, но все-таки – четыре часа и мы там. Ну, не пешком. Ну, аэротранспортом.
В Пекине прохладно - то плюс шесть и яркосолнечно днем, то минус пять – ночью. Снега нет, а достопримечательностей навалом – посмотри их все и считай себя героем одноименного фильма – ты заслужил! – можно выпросить медаль — есть за что. Разбиты на глиняные черепки фарфоровые вазы заблуждения насчет роста китайцев – были и почти двухметровые, а значит, и Фей-Рапунцель условно реален — с поправкой на разрез глаз. Еда вкусная и острая, вино невкусное и сладкое — как разбавленное айвовое варенье, а на китайский совиньон мы не решились. Кофе только в сетевых кофейнях, сыр не едят, хотя изредка продают, клубника дешевая, грейпфруты чищеные, утки в ассортименте - с шеей и клювом, а еще утиные головы продают как леденцы на палочках - высосать ей мозг и понимать язык водоплавающих птиц? - но мы не покупали, зато куплены из любопытства черные яйца в белый морозный узор – пахнущие аммиаком до выведения из обморока - вполне вкусные, нормально. Метро по десять рублей, вход на Китайскую стену – по двести рублей, а шквальный ветер бонусом – в довесок – такого ветра я не видывала за всю жизнь - ни разу! никогда! - мы вышли из поезда и в изумлении от движения воздушных масс хором произнесли непроизносимое в приличном обществе, и нас тут же отдуло на пятнадцать метров - за грязноротость - но нас не сломить, хаха!

В зоопарке слоны, жирафы и носороги, а еще бурый медведь и его анекдотический антипод - гималайский, но главное — малая, а еще главнее - большая! - панда – невыносимой кавайности и массовой повальности от кавайности животное – когда оно передвигалось, люди визжали так, что рок-звезды завистливо обкусывали себе отросшие ногти и шершавые локти и откладывали деньги на черное болеро.

Запретный Город, про который Тихогром сказал, что цены бы ему не было с такой высокой художественной ценностью - ну, если бы еще хот-доги продавали - огромный, красивый и золоченый - мы там убедительно озябли, и вид новых смотрибельных изукрашенных нычек вызывал у нас расстроенный тоскующий вопль –" ООО, вот еще сокровищааа!", Алтарь неба с призами и секретами вроде Стены Эха, пространства, спокойствия и можжевельника, Парк Бейхай – огромный, холодный - внутри замерзшее озеро, а внутри замерзшего озера - Нефритовый остров с белой ступой посредине и подземной монашеской пещерой неподалеку — мы лазили - там тесно, холодно и куча разукрашенных стоиков взирает на тебя с разными эмоциями.

И если во Вьетнаме мир делится на Азию и Париж, то в Китае мир делится на Китай и Японию и других стран в мире нет.
Ну, а мы с первого дня обзывались на друг друга "круглоглазый". Ну — и до последнего.

(Фотографий получилось много. Ну, так вот получилось))

1. Дворец ламы. Вернее, его территория - помещений там очень много, а в последнем стоит огромный тридцатиметровый сандаловый Будда - такой, брат, огромный Будда! Но Будду нельзя фотографировать.
( 1 )

2. Китайцы воскуряют ароматические палочки мешками и букетами.
( 2 )

3. Там же . На территории.
( 2 )

4. Запретный Город снаружи.
( Снаружи )

5. И внутри.
( Внутри )

6. Их Тихогром называл нежно - "белочки".
( Белочки )

7. Шапка моя, шапку не занимать!
( Моя шапка )

8. Эти штуковины носили на парадах для украшения. Я хотела спереть одну. Но не выбрала - какую. По-хорошему, можно было брать любую - ходили бы уже потом с такой вот. По городу. Надсажались. Щас-то что уже - поздно - перерефлексировала.
( Парадные штуковины )

9. Милый, правда?
( ? )

10. Сон панды рождает кавайных чудовищ.
( Гуру кавая )

11. Алтарь Неба.
( 1 )

12. Поближе.
( 2 )

13. Декоративно-прикладное искусство - визуальное пиршество.
( 3 )

13. Мне очень нравится этот мост. Я его прошла несколько раз туда-сюда - так он мне понравился!
( Мост )

14. Парк Бейхай.
( Последовательно )

15. Крутые лестницы и нарядные избушки.
( сабж )

16. ОНА. Великая и Китайская.
( ВКС )

17. И компот - китаеобразный толстяк, лукошко с едой и - угадай кто? - наши прямые наставники и предшественники, вот кто! - этот плакат висел недалеко от нашего тамошнего местожительства. Ну и радовал нас. Чего уж.

( Компот )

Давайте, хвастайтесь погодой! У нас плюсовые 25, ветер, солнце - идеальное сочетание - хотя, конечно, сухо, ибо море у нас есть, но оно искусственное и пресное - суррогат моря - нет вот этого незабываемого соленого йодного запаха и отплывающих от берегов белопарусных бригантин в виде романтичных нефтеналивных танкеров.

Однажды в Стамбуле мы мирно гуляли по набережной и удивлялись чайкам ростом с щенков алабая и тому, что щенки алабая летают - и вдруг на горизонте замаячило нечто. Это нечто было на огромных слоновьих ногах, слоновьи ноги были погружены в Босфор, но слон был перевернутый - сверху на ногах мастодонта лежала огромная платформа и оттуда потоком лилась какая-то вода - сам слон был под водой и его не было видно - но именно он трубил, создавая слоновий трубный звук - удесятеренный двигателями внутреннего сгорания, волны Черного моря и первобытный ужас.

- О сияющий друг мой! – воскликнула я – мне кажется, вчера эта платформа была в другом месте. Мне кажется, она движется, да не ошибусь я в своих наиточнейших расчетах!
- Нет, драгоценнейший алмаз моего сердца! – воскликнул мой друг – Не может эта дура двигаться! - И тут же в страшном ужасе заорал – Она движется!
"Дура", точно, двигалась – довольно быстро, плеща водой во все стороны словно поп кадилом и устрашая возможным апокалипсисом - как примитивные народы, мы немедленно чуть не попадали на асфальт и очень развеселили местных жителей - дедушек с калачами и каштанами.
- Что это было? – спросил Тихогром, когда проехал подводный слон.
- Это. – сказала я туманно, аппелируя к бессознательному.

Дрожь унялась, но загадочное млекопитающее не давал нам покоя.
- Я хочу знать, что это такое. Что это было. - сказал Тихогром. - Я узнаю. Я буду упорен в добывании знаний. Я не сдамся! Нет! Я задам вопрос Гуглу.
- Как ты задашь вопрос Гуглу? - задала я вопрос другу.
- Так - сказал Тихогром и задал вопрос Гуглу - Платформа едет под водой!
Дикий вопрос канул в интернетную базу данных как в бездну.
Но позже из бездны донеслось: Полупогружная буровая платформа! - ну, и немного сатанинского смеха для порядку.

И вот ее нечеткий портрет.

( ПБП )

Когда мы были в Оахаке (Оахака-де Хуарес - ну, Хуарес он есть Хуарес — голова!), там была Гелагеца — это такой праздник - ликующие местные народы выходят на неширокие улицы одноэтажных городов— малоэтажность - ибо трясет. Под ногами чавкали перезрелые манго — они падали прямо с деревьев, здоровые такие манго, удушающе приятно пахнут, из церкви выходили новенькие бакалавры в неновых мешковатых одеяниях и туфлях не по размеру. Вокруг Сокало (Zocalo)— это центральная площадь - народы ликовали настойчивей - кричали песни про Че-команданте-Гевару, плясали танцы и с наступлением темноты не против были подраться, мескаль в лавках стоил сто песо (рублей триста) за здоровую бутылку с кисточками и был сильно в ассортименте, на рынке продавались незабываемые персики и невиданный, но сразу же купленный маймей, а также вовсе что-то необъяснимое на вид и непроизносимое на язык - а еще жареные кузнечики разной величины стаканами — как у нас семечки — чем крупнее, тем дороже! - с ножками! - а еще такие мелкие сливы неотличимые от ранеток на вид - местные брали их в газетные кульки и с удовольствием плевались косточками. На самой площади стояли индейские народные избы вигвам с сувенирами — шнурками, горшками, свистульками и белыми рубашками, а в середине бунтовали коммунисты - там-то и была одна вещь, которую я совершенно не ожидала там увидеть - а никто бы не ожидал! ( Вот эта ) Особенно мне понравились имена - народное и близкое Хосе и какое-то алхимическое V.I. - как номер, как криптограмма, честное слово — некий неведомый шифр. А еще там продавали кукурузу — я уже писала — прямо с тележек - вареная молочная кукуруза, в нее втыкают палочку, мажут майонезом, обваливают в тертом сыре, поливают лаймом, посыпают красным перцем — очень вкусно! - стоит десять песо в честь праздника, восемь в обычный день.
У нас был странный двухэтажный колониальный отельчик с коваными кроватями и зеркалами в кованых рамах, в шкафу жили привидения, окно было узкое как бойница, ели мы в патио при свечах под открытым небом - просто квадратный кусок неба сверху — если идет дождь — натягивают брезент, но дождя не было, а были только звезды — темнеет там сразу, рано, без всяких сумерек — раз и все.

Когда мы были в Монте-Альбане – это над Оахакой, высоко в горах, а сама Оахака уже высоко в горах – то есть это высоко-высоко в горах, да – раннее утро, туман и даже прохладно, и мокрые кусты и мокрая трава, и можно снять босоножки и ходить босиком по этой мокрой траве, и это невыносимо приятно, и можно найти огромную кривую шишку, и можно трогать камни прямо ладонями - они холодные, мокрые, неровные - и залезать на них, боясь поскользнуться, и можно нюхать какие-то неестественных оттенков цветы - а они не пахнут, почти совсем... а облака у тебя под ногами, если стоять на краю пропасти и... И еще - ты счастлив.
Так вот, как во всяком приличном археологическом индейском комплексе, там был камень для жертвоприношения – сапотеки, намаявшись от засухи и кукурузного неурожая, находили подходящего нестроптивого претендента, давали ему напоследок чего-нить пожевать или выпить - за здравие и за упокой в комплекте, и пока сытый и пьяный нестроптивец выяснял у Мескалито разные важные подробности касательно иной системы координат, соплеменники быстро его свежевали – прямо на этом камне, дадада, посвящая гражданина непосредственно г-ну Косихо Питао, и намекая разделанным гражданином насчет дождя там, кукурузы и вообще – по хозяйству.
По пирамидам ходили еще двое незнакомцев и с нездоровым удовольствием косплеили жертву недорода. С Мескалито они - возможно -вполне! - пообщались накануне, но точно сказать нельзя - это, скорее всего, тайна.
( Human sacrifice )
Не знаю, как там у них в итоге все прошло, хотя с кукурузой в Мексике перебоев нет, так что - вывод прозрачен и очевиден и невариативен. Нормально прошло, думается мне. Правда же, это хорошо, да? Правда ведь?

В мультфильме Flushed away, полном предметов заменителей, развивающих мелкую моторику рук и воображение предполагаемого смотрящего, один трехмерный одинокий жук читал "Превращение" Кафки — полторы секунды экранного времени - и мульфильм получил зачет по наличию настоящего блескучего рубинчика в пластиковых бусах — нам везет! - ведь предполагаемый смотрящий вряд ли это оценит — по причине ограничений по возрасту - и получит только бижутерию.
Нуу, я решила запостить еще одну редкую и одинокую фотографию, а это было введение в суть дела. Однажды в Праге, пару раз обогнув замок на горе и уморившись от этого процесса , мы случайно завернули за угол и увидели то, что будет под катом — ааа ну вы все знаете, знаете! если были в Праге или по какой то причине неравнодушны к Кафке - то вы туда придете специально, а мы забрели туда случайно. Два зеленоватых гражданина стояли друг напротив друга, занятые важным и неотложным делом — один гражданин стоял смирно, а второй вихлялся — как-то частично - неестественно вращая бедрами по полуокружности и небедрами по вертикали - потом я узнала, что геометрично вихляться должны были оба — но одного, видать заело или засмущался или сельский врач- уролог запретил излишества. Особенно развлекало наличие в этом интерьере интеллигентного на вид лица Франца так же дважды повторенного в интерьере. Элемент двоичности, хей-хоп! Второй смысл!
( Двоичность )