Пииты

Однажды мы с Олеськой ... ну, та самая Олеська, которая была Арамисом и которая хотела краситься по-страшному, едва вырастет хоть на полсантиметра... нам было лет по семь-восемь — в общем, я сочиняла тогда всякие повести про дворян и дам в платьях, и всякие там дуэли и кровожадности и приключения, и про монахов, валящихся как горох на холодные плиты монастыря - О! Там у меня был один дивный женский персонаж! — девушку звали ФАрель Кетрэ! Фиг знает почему я дала ей такое рыбное имя, но резоны, конечно, были - девушка там была скромная и правильная, и имя у нее должно было звучать нежно — а куда уж нежнее форели-то?звучать? - но впрочем, мамзель Кетрэ была дура и я ее не любила и мужика у нее увели, так-то. Я очень хотела почитать еще чье-нибудь такое творчество. И я решила заставить Олеську. Олеська к писательскому труду была вовсе непригодная, желания творить не изъявляла ни малейшего, но деваться ей было решительно некуда — я ей вручила тетрадь и обгрызенную ручку и велела прямо щас писать хоть про что - и пиши не отвлекайся, а потом почитаем — кто чего и как — все садись! И тоже села писать. Через какое-то время Олеська немыслимо уморилась, терла лоб и стучала ногой по полу и даже ходила к холодильнику и приносила нам бутерброды и чай, а потом с воплем — Больше не могу! Давай уже читать! Ну его все нафиг! - вернула мне тетрадку, а ручку че-то зажала мертвой хваткой — переживала.
Короче, речь в ее незаконченном творении шла про то, как двух невыразимо прекрасных девушек захватили злые разбойники и посадили в темницу и там с ними очень и очень плохо обращались - кормили только хлебом и поили водой с хлоркой.
На воде с хлоркой у меня случился микроколлапс - я хохотала, почти непрерывно рыдая, часа полтора и перечитывала сие сто раз в полном восторге. Но больше хлорированной воды меня потрясло название замка-темницы — он назывался - Коварство и любовь.
- Ты чего, говорю, Олеська, так назвала? — ужас-то какой! — пафос-то какой страшенный! Ну ты что? (ну не пафос я сказала, не помню, что, но смысл тот же был), чего такое прямо название — Коварство и любовь! Это же уржаться! Хлорка лучше в сто раз! Слова вообще не сочетаются! Мура какая!
Олеська краснела и доедала ручку.

Можете представить, как и с какими чувствами я потом - уже горааздо позже - обнаружила у Ф. Шиллера пьесу с таким названием и потряслась до самого основания ... ужасному пафосу и несочетаемости слов в названии)