![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Ступенчатое торможение
May. 4th, 2013 03:36 pmМы, конечно, когда гуляли по Ангкору, то на все возможные пирамиды залезали и с них победно слезали. И вот залезли на одну – ступеньки такие крутые - у них вертикальная часть гораздо больше горизонтальной и никаких перил, но мы взобрались – вскарабкались - и очень возгордились. Вай! Умнички! Наверху еще одна небольшая пирамидка была, а в ней сидели дети-хелперы. Мы погуляли там наверху, передохнули и собрались слезать. И тут я понимаю, что слезать я никуда не буду. Не буду и все. Потому что. Потому что страшно. Так страшно, что ноги холодеют. И руки. Потому что высота примерно этажей пять или больше, нет перил и ступеньки кривые с маленькой горизонтальной частью. И с большой вертикальной. Залезть проще чем слезть. Вот как коты на дереве, честное слово.
И вот я понимаю, что мне очень страшно. И что я сижу на пирамиде, свесив одну ногу на первую ступеньку, и усилием воли не даю подступить натурально ужасу. Потому что, если что – это как с крыши спрыгнуть.
- Ты слезаешь? – Тихогром спрашивает.
- Нет, – говорю я ровным голосом.
- А почему? - спрашивает.
- Боюсь, – отвечаю голосом ровным как стол.
Ровный голос у меня - это верный признак того, что я нахожусь в критическом состоянии.
Понимаете – я даже сделать шаг не могла, потому что мой разум был отдельно, а тело отдельно и словесным приказам мозга не подчинялось и блокировалось на каком-то бессловесном уровне. Совсем.
У меня было такое только в огромной толпе один раз, когда я, по всем правилам науки, видела огромное животное, а не массу людей - и не могла сделать шаг, а потом чуть не стошнило. Вспоминать постфактум забавно, а ощущения кошмарные.
- Ладно, - говорит Тихогром. – Останемся тогда, наверное, тут жить как дети-хелперы.
- Ты думаешь, они тут живут, потому что они залезли, а слезть не могут?
- Да, – говорит, - А как еще?
- А есть что будем?
- А, - отвечает беспечно – Что добрые туристы принесут, то и будем.
И тут я нервно, но рассмеялась, и небольшой блок снялся, и я как-то стала спускаться с пирамиды и спустилась, но как – честно! - не помню.
Вот фото не передает, но по фигуркам людей - их размерам - и по деревьям можно прикинуть высоту.
Жаль, ступенек не видно.
( Кат )
И вот я понимаю, что мне очень страшно. И что я сижу на пирамиде, свесив одну ногу на первую ступеньку, и усилием воли не даю подступить натурально ужасу. Потому что, если что – это как с крыши спрыгнуть.
- Ты слезаешь? – Тихогром спрашивает.
- Нет, – говорю я ровным голосом.
- А почему? - спрашивает.
- Боюсь, – отвечаю голосом ровным как стол.
Ровный голос у меня - это верный признак того, что я нахожусь в критическом состоянии.
Понимаете – я даже сделать шаг не могла, потому что мой разум был отдельно, а тело отдельно и словесным приказам мозга не подчинялось и блокировалось на каком-то бессловесном уровне. Совсем.
У меня было такое только в огромной толпе один раз, когда я, по всем правилам науки, видела огромное животное, а не массу людей - и не могла сделать шаг, а потом чуть не стошнило. Вспоминать постфактум забавно, а ощущения кошмарные.
- Ладно, - говорит Тихогром. – Останемся тогда, наверное, тут жить как дети-хелперы.
- Ты думаешь, они тут живут, потому что они залезли, а слезть не могут?
- Да, – говорит, - А как еще?
- А есть что будем?
- А, - отвечает беспечно – Что добрые туристы принесут, то и будем.
И тут я нервно, но рассмеялась, и небольшой блок снялся, и я как-то стала спускаться с пирамиды и спустилась, но как – честно! - не помню.
Вот фото не передает, но по фигуркам людей - их размерам - и по деревьям можно прикинуть высоту.
Жаль, ступенек не видно.
( Кат )
