Однажды в Мексике
Sep. 21st, 2009 05:45 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Мы когда из Мексики домой улетали, мы сначала из Канкуна в Мехико прилетели, а там должны были шесть часов проболтаться до нашего рейса. А аэропорт там (имени Бенито Хуареса – это такой очень народом любимый культовый президент-индеец позапрошлого века) очень огромный, и мы первым делом заблудились, чтобы время зря не терять. Ну, просто пошли не туда. Все пошли и мы пошли. А все-то - местные, они поразбрелись, а мы – неместные и остались. Где – непонятно - места вокруг незнакомые, а нам надо регистрацию проходить. И вот ходим мы, ищем заветную стойку, говорим жалостно «Люфтганза», а все делают руками такой замысловатый крюк и показывают вверх загадочно, и мы в ответ улыбаемся, ничерта не понимаем, зачем-то сердечно благодарим и ходим потом по примерному крюку и смотрим вверх на потолок в недоумении - и так проходит два часа. Два или три.
Вдруг - незаметно и неизвестным образом - мы попадаем в какой-то тайный отсек аэропорта, темный такой, неприветливый, с огромной "просвечивалкой" - и нас останавливают дядьки с пулеметами - ну, с автоматами очень похожими на пулеметы – такие суровые загорелые мачо в форме и при исполнении.
- Люфганза – говорим мы жалостно и показываем паспорта и благонадежность.
Дядьки, не выпуская автоматов из рук и нас из поля зрения читают паспорта про себя, а потом пытаются прочитать их вслух. А у нас c Тихогромским фамилии начинаются не только на одну букву, но и на один слог - и мачо сурово вдумываются и вглядываются и сравнивают фотопохожесть, а потом берут наши билеты и наши эмиграционные карточки, скрепляют их злостно-оранжевым степлером и отдают нам и рисуют крюк рукой – очень заковыристый, похлеще прежних, а потом указуют в потолок - высоко-высоко - мы запуганно говорим «грасиас», проходим в какие-то тайные воротца - по блату и с подмигиванием - и бредем себе дальше в никуда, стеная.
Идем-бредем – посмотрели что-то на скрепленные степлером карточки - а они мою карточку скрепили с Тихогромским билетом, а мой билет с Тихогромской карточкой!
- Скабичевский! - вскричала я.
- Панаев! – вскричал Тихогромыч.
- Привет! - радостно вскричали мы, указывая друг на друга и на несуществующий примус.
- Но как бы чего не вышло – все-таки предусмотрительно сказал Тихогромыч – Надо скрепки отодрать!
Стал Тихогромыч суровые скрепки ногтями отдирать - и тут нам попадаются еще вооруженные мачо и видят эти наши манипуляции со скрепками, но мы сразу начинаем радостно кричать «Люфтганза!Люфганза же!», умолять помочь, и махать неверно скрепленными документами с невыдираемыми скрепками. Один мачо попался очень толковый и нарисовал нам карту – с поворотами и точкой «Вы здесь!» - жирно-жирно нарисовал и обвел на манер гало. Мы приложили точку к себе и пошли по карте - движение навстречу стопорилось немыслимым изумлением и тоже хотело идти с нами по карте.
Мы шли не сбиваясь - четко и уверенно - и показалась улица. Там бодро ездили машины, бегали люди, пахло кукурузой, выхлопами, ладаном - и не существовало понятия "Люфтганза", и мы поняли, что останемся в Мексике жить навечно, а наш багаж прилетит в Москву с тремя килограммами обсидиана и разноцветным, поедающим глаза покрывалом и будет бесконечно кататься на конвейере – ничей.
И даже уже смирились и молча смотрели на закат.
Но тут пришла женщина-полицейский, сурово по-матерински нас оглядела, взяла за руку и подвела к тайному лифту.
Стойка Люфтганзы была на втором этаже.
От великой радости, после регистрации мы купили здоровенное, голубое, сильно-сильно расшитое золотом и пайетками сомбреро, а Тихогромыч с воплем " Я - самый главный фасендеро в мире!" - его надел и мы стали дальше ждать свой рейс.
Вдруг - незаметно и неизвестным образом - мы попадаем в какой-то тайный отсек аэропорта, темный такой, неприветливый, с огромной "просвечивалкой" - и нас останавливают дядьки с пулеметами - ну, с автоматами очень похожими на пулеметы – такие суровые загорелые мачо в форме и при исполнении.

- Люфганза – говорим мы жалостно и показываем паспорта и благонадежность.
Дядьки, не выпуская автоматов из рук и нас из поля зрения читают паспорта про себя, а потом пытаются прочитать их вслух. А у нас c Тихогромским фамилии начинаются не только на одну букву, но и на один слог - и мачо сурово вдумываются и вглядываются и сравнивают фотопохожесть, а потом берут наши билеты и наши эмиграционные карточки, скрепляют их злостно-оранжевым степлером и отдают нам и рисуют крюк рукой – очень заковыристый, похлеще прежних, а потом указуют в потолок - высоко-высоко - мы запуганно говорим «грасиас», проходим в какие-то тайные воротца - по блату и с подмигиванием - и бредем себе дальше в никуда, стеная.
Идем-бредем – посмотрели что-то на скрепленные степлером карточки - а они мою карточку скрепили с Тихогромским билетом, а мой билет с Тихогромской карточкой!
- Скабичевский! - вскричала я.
- Панаев! – вскричал Тихогромыч.
- Привет! - радостно вскричали мы, указывая друг на друга и на несуществующий примус.
- Но как бы чего не вышло – все-таки предусмотрительно сказал Тихогромыч – Надо скрепки отодрать!
Стал Тихогромыч суровые скрепки ногтями отдирать - и тут нам попадаются еще вооруженные мачо и видят эти наши манипуляции со скрепками, но мы сразу начинаем радостно кричать «Люфтганза!Люфганза же!», умолять помочь, и махать неверно скрепленными документами с невыдираемыми скрепками. Один мачо попался очень толковый и нарисовал нам карту – с поворотами и точкой «Вы здесь!» - жирно-жирно нарисовал и обвел на манер гало. Мы приложили точку к себе и пошли по карте - движение навстречу стопорилось немыслимым изумлением и тоже хотело идти с нами по карте.
Мы шли не сбиваясь - четко и уверенно - и показалась улица. Там бодро ездили машины, бегали люди, пахло кукурузой, выхлопами, ладаном - и не существовало понятия "Люфтганза", и мы поняли, что останемся в Мексике жить навечно, а наш багаж прилетит в Москву с тремя килограммами обсидиана и разноцветным, поедающим глаза покрывалом и будет бесконечно кататься на конвейере – ничей.
И даже уже смирились и молча смотрели на закат.
Но тут пришла женщина-полицейский, сурово по-матерински нас оглядела, взяла за руку и подвела к тайному лифту.
Стойка Люфтганзы была на втором этаже.
От великой радости, после регистрации мы купили здоровенное, голубое, сильно-сильно расшитое золотом и пайетками сомбреро, а Тихогромыч с воплем " Я - самый главный фасендеро в мире!" - его надел и мы стали дальше ждать свой рейс.
no subject
Date: 2009-09-21 06:31 pm (UTC)- Скабичевский! - вскричала я.
- Панаев! – вскричал Тихогромыч."
Какая прелесть!))))))
no subject
Date: 2009-09-22 03:29 am (UTC)no subject
Date: 2009-10-05 09:07 am (UTC)Скабичевский-Панаев - замечательно :)
no subject
Date: 2009-10-05 09:17 am (UTC)